Неточные совпадения
Анна была хозяйкой только по ведению разговора. И этот разговор, весьма трудный для хозяйки дома при
небольшом столе, при лицах, как управляющий и архитектор, лицах совершенно другого мира, старающихся не робеть пред непривычною роскошью и не могущих принимать долгого участия в общем разговоре, этот трудный разговор Анна
вела со своим обычным тактом, естественностью и даже удовольствием, как замечала Дарья Александровна.
«Есть еще одна фатера, — отвечал десятник, почесывая затылок, — только вашему благородию не понравится; там нечисто!» Не поняв точного значения последнего слова, я
велел ему идти вперед, и после долгого странствовия по грязным переулкам, где по сторонам я видел одни только ветхие заборы, мы подъехали к
небольшой хате, на самом берегу моря.
— Мы
ведем жизнь довольно прозаическую, — сказал он, вздохнув, — пьющие утром воду — вялы, как все больные, а пьющие вино повечеру — несносны, как все здоровые. Женские общества есть; только от них
небольшое утешение: они играют в вист, одеваются дурно и ужасно говорят по-французски. Нынешний год из Москвы одна только княгиня Лиговская с дочерью; но я с ними незнаком. Моя солдатская шинель — как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня.
— В таком случае позвольте мне вас попросить в мой кабинет, — сказал Манилов и
повел в
небольшую комнату, обращенную окном на синевший лес. — Вот мой уголок, — сказал Манилов.
Ноздрев, возвратившись,
повел гостей осматривать все, что ни было у него на деревне, и в два часа с
небольшим показал решительно все, так что ничего уж больше не осталось показывать.
Таких неистощимых говорунов, как Змиев и Тарасов, Самгин встречал не мало, они были понятны и не интересны ему, а остальные гости Прейса
вели себя сдержанно, как люди с
небольшими средствами в магазине дорогих вещей.
Райский между тем изучал портрет мужа: там видел он серые глаза, острый,
небольшой нос, иронически сжатые губы и коротко остриженные волосы, рыжеватые бакенбарды. Потом взглянул на ее роскошную фигуру, полную красоты, и мысленно рисовал того счастливца, который мог бы, по праву сердца,
велеть или не
велеть этой богине.
Кто знает что-нибудь о Корее? Только одни китайцы занимаются отчасти ею, то есть берут с нее годичную дань, да еще японцы
ведут небольшую торговлю с нею; а между тем посмотрите, что отец Иакинф рассказывает во 2-й части статистического описания Манчжурии, Монголии и проч. об этой земле, занимающей 8° по меридиану.
Кафры, или амакоза, со времени беспокойств 1819 года,
вели себя довольно смирно. Хотя и тут не обходилось без набегов и грабежей, которые
вели за собой
небольшие военные экспедиции в Кафрарию; но эти грабежи и военные стычки с грабителями имели такой частный характер, что вообще можно назвать весь период, от 1819 до 1830 года, если не мирным, то спокойным.
Из передней одна дверь
вела прямо в уютную
небольшую залу, другая — в три совершенно отдельных комнаты и третья — в темный коридор, служивший границей собственно между половиной, где жили Заплатины, и пансионом.
Потолки были везде расписаны пестрыми узорами, и
небольшие белые двери всегда блестели, точно они вчера были выкрашены; мягкие тропинки
вели по всему дому из комнаты в комнату.
Жандарм светил нам, мы сошли с лестницы, прошли несколько шагов двором, взошли
небольшой дверью в длинный коридор, освещенный одним фонарем; по обеим сторонам были
небольшие двери, одну из них отворил дежурный офицер; дверь
вела в крошечную кордегардию, за которой была
небольшая комнатка, сырая, холодная и с запахом подвала.
Иногда будто пахнёт им, после скошенного сена, при сирокко, перед грозой… и вспомнится
небольшое местечко перед домом, на котором, к великому оскорблению старосты и дворовых людей, я не
велел косить траву под гребенку; на траве трехлетний мальчик, валяющийся в клевере и одуванчиках, между кузнечиками, всякими жуками и божьими коровками, и мы сами, и молодость, и друзья!
Оставя жандармов внизу, молодой человек второй раз пошел на чердак; осматривая внимательно, он увидел
небольшую дверь, которая
вела к чулану или к какой-нибудь каморке; дверь была заперта изнутри, он толкнул ее ногой, она отворилась — и высокая женщина, красивая собой, стояла перед ней; она молча указывала ему на мужчину, державшего в своих руках девочку лет двенадцати, почти без памяти.
Наверное, думалось мне, они
ведут речь о лошадях, и Алемпий хвалится нашим
небольшим конским заводом, который и меня всегда интересовал.
Только приезжает из Полтавы тот самый панич в гороховом кафтане, про которого говорил я и которого одну
повесть вы, думаю, уже прочли, — привозит с собою
небольшую книжечку и, развернувши посередине, показывает нам.
Карцер помещался во втором этаже, в самом отдаленном углу здания. К нему
вел отдельный
небольшой коридорчик, дверь которого запиралась еще особо.
Тот дом, в котором, казалось мне, мы жили «всегда», был расположен в узком переулке, выбегавшем на
небольшую площадь. К ней сходилось несколько улиц; две из них
вели на кладбища.
По городу грянула
весть, что крест посадили в кутузку. У полиции весь день собирались толпы народа. В костеле женщины составили совет, не допустили туда полицмейстера, и после полудня женская толпа, все в глубоком трауре, двинулась к губернатору.
Небольшой одноэтажный губернаторский дом на Киевской улице оказался в осаде. Отец, проезжая мимо, видел эту толпу и седого старого полицмейстера, стоявшего на ступенях крыльца и уговаривавшего дам разойтись.
Изба была оклеена обоями на городскую руку; на полу везде половики; русская печь закрыта ситцевым пологом. Окна и двери были выкрашены, а вместо лавок стояли стулья. Из передней избы
небольшая дверка
вела в заднюю маленьким теплым коридорчиком.
Небольшая захватанная дверка
вела из-за стойки в следующую комнату, где помещалась вся домашность кабацкой семьи, а у целовальничихи было шестеро ребят и меньшенький еще ползал по полу.
Дело в том, что отец Парасковьи Ивановны
вел торговлю в Мурмосе, имел
небольшие деньги и жил, «не задевая ноги за ногу», как говорят на заводах.
Матвей Васильич подвел меня к первому столу,
велел ученикам потесниться и посадил с края, а сам сел на стул перед
небольшим столиком, недалеко от черной доски; все это было для меня совершенно новым зрелищем, на которое я смотрел с жадным любопытством.
У нас в доме была огромная зала, из которой две двери
вели в две
небольшие горницы, довольно темные, потому что окна из них выходили в длинные сени, служившие коридором; в одной из них помещался буфет, а другая была заперта; она некогда служила рабочим кабинетом покойному отцу моей матери; там были собраны все его вещи: письменный стол, кресло, шкаф с книгами и проч.
Айда», — и
повел нас под
небольшую поветь, под которой стояли две лошади в защите от солнца: там мы нашли в изобилии, чего желали.
Павел стал осматривать комнату Еспера Иваныча, которую, видимо, убирало чье-то утонченное внимание. По стенам шли мягкие без дерева диваны, пол был покрыт пушистым теплым ковром; чтобы летнее солнце не жгло, на окна были опущены огромные маркизы; кроме того,
небольшая непритворенная дверь
вела на террасу и затем в сад, в котором виднелось множество цветов и растений.
Звон до самого своего возвращения он наказал дьячку не прекращать и
повел за собой Вихрова и старосту. Сначала они шли полем по дороге, потом пошли лугом по берегу
небольшой реки.
Доктор вошел первый в дом Парфена, осмотрел его весь и
велел в нем очистить
небольшую светелку, как более светлую комнату.
Поравнявшись с высокой грудой сложенных старых бревен, он проворно соскочил с Электрика,
велел мне слезть и, отдав мне поводья своего коня, сказал, чтобы я подождал его тут же, у бревен, а сам повернул в
небольшой переулок и исчез.
Они сидели в
небольшой голубой гостиной, из которой стеклянная дверь
вела на садовую веранду.
Иван Фомич выставил миру два ведра и получил приговор; затем сошелся задешево с хозяином упалой избы и открыл"постоялый двор", пристроив сбоку
небольшой флигелек под лавочку. Не приняв еще окончательного решения насчет своего будущего, — в голове его мелькал город с его шумом, суетою и соблазнами, — он устроил себе в деревне лишь временное гнездо, которое, однако ж, было вполне достаточно для начатия атаки. И он
повел эту атаку быстро, нагло и горячо.
Спешу отвечать на ваше послание и радуюсь, что мог исполнить просимую вами
небольшую послугу от меня. Прилагаю книжку журнала, в которой напечатана
повесть вашего протеже, а равно и газетный листок, случайно попавшийся мне в английском клубе, с лестным отзывом о сочинении его. А затем, поручая, да хранит вас милость божия, пребываю с душевным моим расположением» — такой-то.
Начал он читать эту
повесть в шесть с
небольшим вечера, читал всю ночь, не отрываясь, а кончил уже тогда, когда утренний ленивый белый свет проник сквозь решетчатую дверь карцера.
Тот сначала своими жестами усыпил его, и что потом было с офицером в этом сне, — он не помнит; но когда очнулся, магнетизер
велел ему взять ванну и дал ему при этом восковую свечку, полотенчико и
небольшое зеркальце… «Свечку эту, говорит, вы зажгите и садитесь с нею и с зеркальцем в ванну, а когда вы там почувствуете сильную тоску под ложечкой, то окунитесь… свечка при этом — не бойтесь — не погаснет, а потом, не выходя из ванны, протрите полотенчиком зеркальце и, светя себе свечкою, взгляните в него…
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай по левой стороне!», а
велев свернуть близ почтамта в переулок и остановиться у
небольшой церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне выйти из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать за собой внутрь двора, где и находился храм Архангела Гавриила, который действительно своими колоннами, выступами, вазами, стоявшими у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную церковь, — на куполе его, впрочем, высился крест; наружные стены храма были покрыты лепными изображениями с таковыми же лепными надписями на славянском языке: с западной стороны, например, под щитом, изображающим благовещение, значилось: «Дом мой — дом молитвы»; над дверями храма вокруг спасителева венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около дверей, ведущих в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие дому твоего и место селения славы твоея».
Деревянная, выкрашенная желтой краской лестница, с деревянными же перилами и с узеньким ковриком посредине,
вела во второй этаж и заканчивалась
небольшою площадкой, в глубине которой был устроен чулан, отдававший запахом вчерашнего съестного, а сбоку виднелась дверь в прихожую.
— Да замолчи, Христа ради… недобрый ты сын! (Арина Петровна понимала, что имела право сказать «негодяй», но, ради радостного свидания, воздержалась.) Ну, ежели вы отказываетесь, то приходится мне уж собственным судом его судить. И вот какое мое решение будет: попробую и еще раз добром с ним поступить: отделю ему папенькину вологодскую деревнюшку,
велю там флигелечек
небольшой поставить — и пусть себе живет, вроде как убогого, на прокормлении у крестьян!
Тогда Хаджи-Мурат стал просить Воронцова разрешить ему съездить на время и пожить в Нухе,
небольшом городке Закавказья, где он полагал, что ему удобнее будет
вести переговоры с Шамилем и с преданными ему людьми о своей семье.
Брюнет,
небольшого роста, но чрезвычайно пропорционально сложенный, он, казалось, был создан для того, чтобы
повелевать и очаровывать.
Эта лестница, которую я увидел, выглянув в окно,
вела под крышу дома, проходя наискось вверх стены, и на
небольшом расстоянии под окном имела площадку.
Жена его находилась вовсе не в таком положении; она лет двадцать
вела маленькую партизанскую войну в стенах дома, редко делая
небольшие вылазки за крестьянскими куриными яйцами и тальками; деятельная перестрелка с горничными, поваром и буфетчиком поддерживала ее в беспрестанно раздраженном состоянии; но к чести ее должно сказать, что душа ее не могла совсем наполниться этими мелочными неприятельскими действиями — и она со слезами на глазах прижала к своему сердцу семнадцатилетнюю Ваву, когда ее привезла двоюродная тетка из Москвы, где она кончила свое ученье в институте или в пансионе.
Ну, а пока выплатишь деньги, присылай мне какой-нибудь
небольшой оброк, рублей сто двадцать, и я
велю Платошке написать паспорт; он ведь у меня дурак, испортит, пожалуй, лист, а нынче куды дорога гербовая бумага».
Здесь нас ставили на молитву,
вели строем вниз в столовую и давали жидкого казенного чаю по кружке с
небольшим кусочком хлеба А потом ученье, ученье целый день!
С этой стороны тянулся сплошной навес, соединявшийся с избою посредством
небольшой бревенчатой постройки. Одна стена постройки выходила в сени избы, другая примыкала к навесу: это была камора; соломенная кровля ее шла в уровень с кровлей избы, но значительно возвышалась над кровлей навеса, так что, взобравшись на навес, легко было проникнуть на чердак; с чердака
вела лестница в сени, куда выходили дверь каморы, дверь избы и дверь на крылечко.
Кельнер поставил блюдо на круглый столик. Произошло
небольшое движение между гостями; несколько голов вытянулось; одни генералы за карточным столом сохранили невозмутимую торжественность позы. Спирит взъерошил свои волосы, нахмурился и, приблизившись к столику, начал
поводить руками по воздуху: рак топорщился, пятился и приподнимал клешни. Спорит повторил и участил свои движения: рак по-прежнему топорщился.
Смотря по различию талантов, и
повести этого рода имели больше или меньше значения; но все они заключали в себе тот недостаток, что попадали лишь в
небольшую (сравнительно) часть общества и не имели почтой никакого отношения к большинству.
Собственно же семья у Григорьева была
небольшая. Он сам, шестидесятилетний, могучий, не знающий устали старик, давно овдовел. Вторая, гражданская жена его, Анна Николаевна, настолько некрасивая, что ее даже на сцену выпускать было нельзя, и дочь ее лет двадцати двух, актриса на маленькие роли, Николаева, — обе почти незаметные существа, которые
вели домашнее хозяйство, были скромны, молчаливы, ни с кем не ссорились и не сплетничали.
Костоправ вышел, осмотрев ногу графа, и, выйдя в зал, чтобы
велеть подать себе таз с взбитою мыльною пеной, объявил княгине, что у больного просто
небольшой вывих и что он может ходить через неделю.
Чтобы начать приводить свой план в исполнение, княгиня тут же позвала горничную, оделась; мало того, постаралась одеться щеголевато,
велела себе вынести кресло на террасу и вышла туда, чтобы сейчас же послать за бароном, но, сверх всякого ожидания, увидала его уже гуляющим в их
небольшом палисадничке.
Дворник
повел ее сначала двором, где действительно привязанная на цепи собака не то что лаяла на них, а от злости уж храпела и шипела; затем дворник
повел Елену задним ходом, через какой-то чулан, через какую-то кухню и прачечную даже и, наконец, ввел ее в высокую и
небольшую комнату, но с огромною божницей в одном углу и с каким-то глупо и ярко расписанным потолком.